XCVII.
Поездка в Цоо была для Лу неспокойной. Поначалу она хотела отправиться на поиски Арка, навестить Доротею, к которой тот наверняка побежал, как потерянный щенок. Лу хотела броситься за ним, но Ирджих ее остановил. «Совет, – сказал он. – Самое главное – это Совет. Самое главное – собрать всех свидетелей, остальное – это только отвлекающие факторы. Музей Боде никуда не денется. А Арк и не из таких ситуаций выкручивался». Всё равно было неспокойно. Лу понимала, что сейчас оставалась за главную в кирхе, и эта мысль почему-то смущала и расстраивала ее.
Поезд затормозил у перрона, и Лу с Пшигодой сошли. План был простой: найти профессора нематологии, пообещать ему защиту, увести из Рощи в безопасность кирхи. Подготовить его как свидетеля. Карин была менее существенной целью: она ничего не знала, и ей ничто не угрожало. Другими важными аргументами на Совете были темное окно со взрывом в Поезде, коробочка с собачьими волосами и Доротея с бюстом Нефертити. На этом месте у Лу сосало под ложечкой. Исчезновение Арка оказалось совсем некстати. Лихтенхерцы не должны были уйти от наказания.
Пшигода договаривался с дуболомами, охранявшими вход в Рощу, а Лу перебирала в памяти события на Александрплатц. Ее заполняла тревога, рожденная ответственностью. Она смотрела на Ирджиха, издали, исподтишка, и в голове ее проносились страшные образы. Они не должны были повториться.
Лу никогда на была в Роще, и если бы не четкая цель, она бы застряла в ней на целый день. Многообразие форм и цветов, необычные сочетания, запахи свежести и жизни. И, что самое важное, всё было знакомо: ели, сосны, дубы и вязы водили хороводы с пальмами и эвкалиптами. Она вдруг поняла, как ей этого недостает в остальном Берлине, где большинство деревьев увяли, а остальные мутировали до неузнаваемости. Роща при всём ее безумии казалась уголком нормальности по сравнению с пустыми бетонными улицами и ежедневными опасностями города. Ирджих, впрочем, судя по его мрачному виду, ее восторгов не разделял. Он быстро шел, почти бежал между деревьев, сворачивая в, казалось, случайных местах. Лу еле поспевала за ним из-за такой скорости. На одной из ничем не примечательных полянок Пшигода затормозил, растерянно закрутил головой, а потом посмотрел на Лу.
– Они были тут.
– Что было?
– Дома-цветки. Целый микрорайон. Вот этот вид на Танненбаум. Вот эта поляна. Тут было шесть домов-цветков. В одном из них жил фон Штейниц.
– Слушай, тут всё одинаковое. Ты точно не перепутал?
– Точно. Посмотри.
Пшигода повел ее в центр поляны. Там, посреди изумрудной травы и стаек полевых цветов лежало что-то похожее на высохшую тряпку.
– Это лепесток. Увядший, забытый лепесток пиона. Смотри, он когда-то был розовым.
– Профессор жил тут?
– Да.
– А теперь тут нет даже его дома.
– И всех других домов, между прочим. Секунду.
Пшигода отошел на край поляны и начал шептаться с росшим там вязом. Лу побродила вокруг; кроме еще пары основательно увядших, скукоженных лепестков не было ни следа того, что тут когда-то стояли дома и жили люди.
Ирджих подошел к ней.
– Человек с таким именем не живет в Роще.
– Погоди, что это значит? Где нам теперь его искать?
– Пойдем отсюда, Лу.
Они побрели назад. Лу шла мимо всей потрясающей красоты девственного леса вперемешку с ботаническим садом. И Роща больше не казалась ей подходящим местом для жизни.