XCV.
Смотреть мраморными глазами Арк научился достаточно быстро. Мрамор был каким-то необычным, живым: он чувствовал колебания ветра, даже прикосновения, когда Фарук перетаскивал его в угол комнаты; он подавлял, но не полностью гасил внутренние ощущения вроде боли в плече или усталости; и он вообще никак не менял чувства и эмоции наподобие глубокого разочарования и злости. Вскоре Арк уже смотрел на мир, сузившийся до двух кресел, столика и статуи напротив, через белесую пелену мраморных глаз. Уши тоже работали: он слышал эхо шагов, обрывки разговоров хундескопфов, патрулирующих коридор. Двигаться он не мог совсем. Все попытки оказались тщетными и привели только к большей усталости и легкой тошноте. Впрочем, возможно, последнее относилось к ситуации, в которую Арк завел себя сам.
Счет времени он потерял моментально. Минуты сливались в часы без всякого учета. Окон в комнатке не было, и даже отслеживание смены времени суток было ему недоступно. Кроме того, он подозревал, что несколько раз проваливался в сон на неясный период времени. Единственным, что поддавалось измерению, были события. Их произошло немного. Два прохода патруля по коридору мимо его комнаты и шальная муха, пролетевшая мимо.
Дверь скрипнула. Раздался приглушенный шум шагов. В горле почему-то защипало. В поле зрения Арка вошел человек, похожий на бухгалтера в отпуске. Он был невысокий, с явной залысиной на макушке. Подвижные кустистые брови. Крючковатый нос венчали очки, под которыми прятались хитрые, глубоко посаженные глазки. Руки были длинными, тело – худым и не мускулистым. Одет он был в джинсы и рубашку навыпуск.
– Здравствуй, Аркадий, – сказал человек, обращаясь к Арку. – Давно хотел с тобой познакомиться. Меня зовут Виктор Лихтенхерц.
Арк возмущенно промолчал. Горло заболело сильнее.
– Особенность этой нашей встречи в том, – продолжил человек, – что ты не можешь говорить. На счастье, я умею читать мысли, даже каменные. Поэтому, пожалуйста, не стесняйся, думай свободно. Я услышу.
Арк выдал серию мысленных образов того, что сделал бы с Виктором Лихтенхерцем, владей он своим телом.
Виктор махнул рукой.
– Пожалуйста, контролируй детские позывы. У меня не так много времени. Кстати, о времени, – добавил он, поправив очки. – Замечательная работа на Александрплатц. Филигранная.
Арк сформировал в голове несколько картинок того, как Тараск разрывает людей на части.
Виктор кивнул.
– Да, меня информировали. Это же я его туда послал. Между прочим, благодаря тебе. Иначе я еще долго тратил бы собачек, чтобы выловить бюст Нефертити. Во многом ответственность за события на Александрплатц лежит на тебе, Аркадий.
– …
– Не преувеличивай. Я просто человек, который не дает морали управлять своими действиями. Мне очень жаль, что погибли люди, и я рад, что не погибло больше. Опять-таки, надо отдать должное, благодаря тебе. Но гибель людей никогда не была моей целью.
– ?..
– Гибель людей – вообще никогда не цель. Гибель людей – это средство. Жесткое, но крайне действенное. Теперь мы с тобой вместе будем наблюдать – я специально попрошу Доротею тебя информировать, – как будет закатываться политическое солнце Александра. Как люди, которые его еще неделю назад боготворили, начнут плевать в основание телебашни. Всемогущество – плохой политический аргумент. Оно ведет к апатии, а люди апатию ненавидят. Именно поэтому, каким бы Александр не был всемогущим, выборы выиграю я.
– ?..
– Конечно! Получу победу на выборах и, следовательно, власть над всем Берлином. Но тут мы потихоньку подходим к причинам этой нашей встречи. Как ты понимаешь, если бы я захотел, ты был бы уже мертв. Даже сейчас умертвить тебя не составляет труда. Этот мрамор очень легко перетирается в пыль, и, поверь, я умею читать мысли и знаю, как это неприятно. Но ты обратил на себя мое внимание три раза, и это заслуживает личной встречи.
– …
– Да-да. Первый раз – когда ты убил Иммануила. Честно признаюсь, это меня разозлило. Нарушило некоторые мои планы. Изменило течение некоторых событий. Но я решил: если ты настолько предприимчив, ты сможешь мне пригодиться. И я был прав! – Виктор улыбался, как мальчишка. – Ты принес мне бюст Нефертити, снова удивив меня! Да, мне пришлось опять-таки поменять планы, нарушить одни договоры и заключить другие. Но дело сдвинулось с мертвой точки. Это точно стоило жизни ангела-имбецила. Ты заставил меня задуматься о более глобальных целях, заставил заглянуть в ранее недоступное. И третий раз – сейчас, на Александрплатц. И теперь я задам тебе один вопрос, а ты, прошу, помни, что я читаю абсолютно все твои мысли и скрыть от меня что-либо невозможно. Итак, Аркадий, где Нигош?