LXXXV.
Пшигода задыхался, ощущая на лице зловонное дыхание тойфеля. Из раскрытой пасти нестерпимо несло чем-то химическим: то ли аммиаком, то ли сульфатами. Этот запах и привел его в чувство после того, как его сшибла с ног набежавшая толпа людей. Морок спал, и Пшигода вернулся в реальность в тот самый момент, когда похожий на фиолетового крокодила монстр забрался на него с явной целью откусить лицо.
Раздался оглушительный грохот, и Пшигоду вместе с крокодилом откинуло взрывной волной. Тойфелю повезло меньше – его впечатало в дальнее здание, а сверху придавило Пшигодой. Крокодил сразу стал более мягким и мокрым.
Пшигода с трудом поднялся. Пара ребер явно была сломана. Левая нога тоже болела – вывих или ушиб. Площадь немного очистилась взрывной волной, и был виден Тараск, выкарабкивающийся из развалин госпиталя. А на его фоне – три оставшиеся на ногах фигурки: две побольше и одна поменьше. Пшигода изо всех сил захромал в их сторону. По дороге подобрал выбитую оконную раму с острым стеклянным краем, метко отрубил голову встающему на ноги тойфелю слева, воткнул между хитиновых пластин тойфелю справа. С третьим расправился кастетом. Монашеская ряса на нем превратилась в лохмотья, и тело под ней, мокрое от пота, крови и слизи, сверкало в отблесках молний и пламени вокруг.
Пшигода пер напролом, как ледокол, расчищая путь перед собой бесстрастно и целенаправленно. Пару раз на него налетали взбесившиеся от психоатаки Тараска люди. Это было худшее, что с ними случалось в тот день.
Когда до Лу, Пилар и Мигеля Пшигоде оставалось пройти всего метров двадцать, Тараск полностью выбрался из-под госпиталя. Он явно был взбешен. Все уродливые отростки на его теле встопорщились, делая его похожим на смертоносный посудный ершик. Поперек его верхнего конца пролегла тонкая ломаная трещина, и лишь приглядевшись, Пшигода понял, что это – подобие рта: беззубое, кривое отверстие, открытое в беззвучном вопле. Молнии градом сыпались на возведенный Лу щит, не давая ей ни секунды передышки. Пилар о чём-то говорила с Мигелем, держа его обеими руками и защищая от подступающих монстров.
Пшигода ускорился, обошел друзей по небольшой дуге, по дороге подобрал торчащий из обломков каравана длинный арматурный прут. Собрал все свои колдовские способности. Раскалил добела кончик прута.
Тараск был существом почти чистого колдовства, отродьем дальних Изнанок. Даже Лу вряд ли могла бы что-то ему противопоставить. Но против лома приемов, как известно, нету.
Пшигода перестал отвлекаться на боль в ноге, перехватил прут наподобие прыгуна с шестом и набрал еще скорости. Лу увидела его, поняла без слов, без знаков и в нужный момент создала под его ногой гравитационное поле. Пшигода прыгнул и взлетел, сохранив всю свою инерцию, всю свою ярость. Он был Георгием, пронзающим змея, он был стрелой, убившей Ахилла. Мерцающий огнем прут дротиком вонзился в бок Тараску. Во все стороны брызнуло что-то белесое, липкое, разъедающее кожу и камень. Пшигода повис на трехметровой высоте на согнувшемся под его весом пруте. Всё его тело болело. К нему тут же потянулись десяток щупалец.
Они казались короткими только издалека, вблизи же было видно, что некоторые из них достигали пары метров. Они обвили торчащий из тела Тараска прут, зазмеились по нему, добрались до Пшигоды. На ощупь они были неожиданно горячие и сухие. Они обвились вокруг голых ног и туловища чеха, тщательно избегая покрытых остатками рясы участков. Пшигода ударил их пару раз кастетом, но тщетно: судя по всему, боли они не ощущали. Щупальца оторвали Пшигоду от его импровизированного копья, притянули ближе к туловищу монстра. Пшигода почувствовал, как хватка щупалец усиливается и они тянут его в разные стороны. Хотел выругаться напоследок, но горло пересохло, не издало ни звука.
«Вот и смерть», – спокойно подумал он.