LXXI.
Янек оделся, и они вышли из номера. Поговорив с хозяйкой борделя и получив плату за вечер, Янек кивнул Пшигоде, и они спустились на улицу.
– Придется подраться, – сказал Янек.
– В смысле?
– Увидишь.
Снаружи было еще более пусто, чем раньше. Комендантский час начался. Янек с Пшигодой быстро шли, прячась в тени домов и избегая широких улиц и открытых пространств. Пару раз пришлось переждать, пока мимо ковылял дуболомский патруль.
Наконец Янек остановился, выглянул за угол и спросил:
– Видишь их?
Пшигода высунулся на секунду, оценил обстановку. Там стояли два дуболома, с виду не отличимые друг от друга. Их двухметровые фигуры мерно покачивались на ветру.
– Левый – это Листочек. Он нам нужен, я его беру на себя. Правый – то ли Желудь, то ли Корица, отсюда не вижу. Его нужно вырубить.
Пшигода развернул полу своего длинного пальто. Там, вися на аккуратной петле, поблескивал в свете фонаря небольшой, но острый на вид топор.
Янек быстро замотал головой:
– Никаких топоров, никакой трухи. Только в нокаут отправить. Нам надо поговорить с Листочком без свидетелей, и нужно, чтобы у него было алиби.
Янек присел на корточки, покопался в ближайшей кочке. Выудил оттуда два куска асфальта. Протянул Пшигоде тот, что поменьше.
– Листочка нужно будет напугать, а потом подкупить. Тогда точно всё выложит. Если по-тихому, то за пару минут управимся.
Они выбежали из-за угла, как две тени. Янек несся почти бесшумно. Пшигода тоже старался не топать, но кожаные ботинки на толстой подошве даже на траве шумели как черти. Дуболомы не отличались особым слухом, но вибрации земли ловили хорошо. Вот и сейчас оба обернулись, когда их с нападавшими разделяло метров десять. Пшигода этого момента ждал и кинул свою каменюку в правого дуболома. Угодил точно в широкое место между дуплами глаз. Те сразу стали закатываться, раздался треск, а потом на дуболома всем весом налетел Пшигода. Топор он всё-таки достал и ударил противника обухом несколько раз сбоку, по выступам в крепком на вид, покрытом корой стволе. Топор оставил ощутимые вмятины. Дерево под Пшигодой как-то расслабилось, опало, и он понял, что свою задачу выполнил. Янек уже сидел верхом на Листочке.
– Что вы делаете? – прошелестел тот. – Корицу вообще срубили, колбасники.
– Извини, – сказал Янек, вставая с поверженного врага. – Я сам не рад. Моему товарищу тут узнать кое-что нужно было.
Листочек со скрипом поднялся, отряхнул опавшие листики. Он выглядел относительно молодым дуболомом, с тонким стволом и небольшой ровной кроной. Его глазки, похожие на мокрые сучки, быстро перебегали от Янека к Пшигоде. Тот, развалясь, сидел на своем бревне, поигрывая топором. Достал самокрутку, высек искру из большого пальца, закурил.
– Это тут вообще нельзя, – жалобно произнес Листочек. – Неуважительно и незаконно.
– Колись, липа, – потребовал Пшигода.
– А мы тебе заплатим, – сыграл в хорошего полицейского Янек.
– Что вам нужно?
– Кто из людей переехал в Рощу за последние полгода?
– Ох, – Листочек взмахнул ветвями. – Кто же их всех упомнит?
Пшигода надолго затянулся. Листочек как загипнотизированный смотрел на тлеющий кончик самокрутки.
– Месяца три назад в Рощу перебралась девушка по имени Карин, – наконец сказал дуболом. – Ей жених дал денег и исчез. До этого фермер один, Захария, переехал, новый сорт голубей вывел и на этом поднялся. Еще профессор нематологии там поселился, фон Штейниц. А совсем недавно, недели три назад, целая семья туда перебралась, не помню, как зовут. Они сами богатые были, из Шарлоттенбурга переехали. Кажется, всё.
– Что за профессор?
– Нематологии.
– Что изучает?
– Не мат?.. – дуболом искренне запнулся.
– Деньги у него откуда?
Листочек потупился.
Пшигода затушил окурок каблуком, убрал в карман, не желая оставлять улик, и снова взял в руки топор. Листочек физически не мог бледнеть, но Пшигода был готов поклясться, что его кора посветлела на несколько оттенков.
– Я слышал… – промямлил Листочек и замолчал.
– Ну, давай, родной, – Янек вытащил из кармана брюк старую садовую тяпку с красивым узором. На эту тяпку можно было несколько недель прожить на Александрплатц.
Листочек еще немного потряс кроной, потом сказал:
– Танненбаум его сам пустил, без денег. Почему – не знаю, хоть рубите.
Пшигода кивнул Янеку. Тот отдал дуболому тяпку, и та моментально скрылась в листве. Листочек, кряхтя, лег на траву, притворяясь тяжело раненым. Друзья быстро покинули место преступления и, стараясь избегать встречи с другими патрулями, пошли к Янеку.
Жил он на окраине Цоо, в однокомнатной квартире с маленькой кухонькой. Это на самом деле был неплохой вариант из того, что было доступно. Шикарных хором в Цоо не было вообще, и большинство людей делили друг с другом коммуналки.
– Что думаешь? – спросил хозяин, разливая водку. Водка на Цоо была поганая, отдавала картошкой, но альтернатив не было. Пришлось пить.
Пшигода сделал глоток, откашлялся и закусил стеблем сельдерея.
– Завтра в Рощу пойду, – заявил он.
– Опасно.
– А что делать? У каждого своя работа.
Янек немного надулся, но потом выпил еще рюмку и оттаял.
– Давно не заходил, – как бы между делом сказал он.
– Спокойной ночи, Янек, – пробормотал Пшигода, откинулся на хлипком кухонном стуле и, ежеминутно рискуя грохнуться на пол, захрапел.